Евгений Винокуров, д. экономических н., директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития. Санкт-Петербург, 17 октября 2017 г.

Самое трудное время для региональных международных организаций — первая декада существования. В этом мы убедились, рассмотрев опыт 60 таких объединений по всему миру. Причем устойчивость организации заметно повышается со временем. Чем дольше ЕАЭС существует как относительно активная организация, тем выше вероятность для нее и в дальнейшем оставаться таковой. Отсюда практический вывод: всячески оберегать ЕАЭС в ближайшие годы. Для этого нужен высокий уровень поддержки Евразийского союза высшим политическим руководством. Мы уже наблюдали ситуацию, когда работа над принятием важных документов в рамках ЕАЭС проходила вязко и тяжело (Таможенный кодекс, общий рынок лекарственных средств). А кроме того, важно найти решение нескольких ключевых проблем.

Особое значение имеет отношение внутри России — крупнейшей и по населению (75%), и по экономике (86%) страны — к евразийской интеграции. Исследованием Центра интеграционных исследований ЕАБР «Интеграционный барометр» в 2017 году вновь выявлен высокий уровень «закрытости» России. В целом следует отметить, что в России наблюдается рост «автономистских» настроений, то есть снижение интереса к каким-либо странам с точки зрения интеграции и по целому ряду других вопросов.

Трудно предложить краткосрочное решение данной проблемы, однако понятно, что в долгосрочном плане углубление евразийской интеграции и рост практических выгод от нее для бизнеса и населения станут лучшим страховочным средством от политической конъюнктуры.

Еще один непростой вопрос — это нетарифные барьеры. Тарифные барьеры внутри Евразийского союза сняты с 2011 года, когда был образован Таможенный союз. Но остались многочисленные нетарифные барьеры, имя коим легион. Это требования по лицензированию и сертификации, ограничения при осуществлении госзакупок, налоговое администрирование, техническое регулирование.

Снижение нетарифных барьеров в принципе выгодно для государств Евразийского союза. По расчетам ЕАБР, наибольший выигрыш от снижения нетарифных барьеров будет у Беларуси: ее реальный ВВП вырастет на 2,8%. В Казахстане прирост реального ВВП составит 0,7%.

Проведенная нами оценка ограничительного влияния НТБ по результатам опроса ЕАБР показала, что суммарный эффект от всех барьеров оценивается в 15–25% от стоимости экспорта. Наибольший выигрыш в случае снижения НТБ при этом получат производители машин и оборудования. Это обусловлено тем, что в этом секторе экономики издержки от НТБ находятся на самом высоком уровне. Заметные преимущества также получат предприятия целлюлозно-бумажной и пищевой промышленности, производители кожи, обуви, резиновых и пластмассовых изделий.

Но на практике ЕАЭС не стал надежной защитой от нетарифной защиты государствами-участниками своих рынков. Сотни нетарифных барьеров продолжают стоять на пути потоков товаров и услуг в рамках Общего рынка. Возможно, в вопросе борьбы с нетарифными барьерами у ЕЭК должны быть большие полномочия, чем сейчас. Этот процесс также отягощается тем фактом, что регулирование торговли услугами (и соответственно работа по устранению барьеров в торговле услугами) практически полностью выходит за рамки полномочий ЕАЭС.

Весьма значимый вопрос — уровень макроэкономических рисков. Конкретный пример: девальвация национальной валюты в Казахстане прошла в 2015 году на девять месяцев позже, чем в России. На тот период это сделало российские товары более конкурентными на казахстанском рынке — причем конкурентными не фундаментально, а искусственно, только за счет девальвированного рубля. Это моментально привело к дисбалансам в торговле в первой половине 2015 года и к росту напряженности. Высказывались призывы введения ограничительных мер в торговле, что противоречит принципам единого рынка товаров ЕАЭС. Во многом этих трудностей можно было бы избежать, проводя более скоординированную макроэкономическую (монетарную и фискальную) политику. Совместные ответы на экономические шоки в рамках интеграционных объединений намного эффективнее, чем плавание в шторм в одиночку.

Важный урок кризиса успешно усвоен — страны ЕАЭС проводят политику плавающего обменного курса и достаточно успешно стабилизируют инфляцию. Однако готовы ли они к новым рискам? Сверхмягкая монетарная политика проводилась в течение десятилетия ведущими ЦБ. Сейчас наступает момент возвращения к традиционным методам, что несет серьезные риски для стран ЕАЭС. Не допустить «расползания» макроэкономических политик стран — участниц Евразийского союза — большая актуальная задача.

Источник: Известия

Данный материал Самонкина Юрия Сергеевича, публикуется на дискуссионной основе....... И подготовлен специально к Международному симпозиуму «Этика в высшем образовании», организованный Институтом экономических стратегий, Национальным центром научно-технической информации и Фондом Globethics.net (Женева, Швейцария, GE). Ключевая тема симпозиума — «Этика в высшем образовании: лидерство на основе ценностей». Дата проведения, 3 ноября 2017 года, в Тогрово-Промышленной палаты РФ.

Безусловно, Этика – учение о морали, нравственности идоброте нашей жизни. Она дает ответ на вопрос, что мы должны делать, чтобысовершать правильные, нравственные поступки. Она становится действенной в тойстепени, в какой она получает продолжение в нравственной активности тех, ктоимеет с ней дело, изучает ее. В противном случае она бесполезна и может вызватьлишь раздражение и досаду. Общение с людьми – это наука и искусство. Здесьважны и природные способности, и образование. Именно поэтому тот, кто хочетдостичь успеха во взаимодействии с другими людьми, должен учиться этому,включая этику и психологию делового общения, а также используя нестандартныйметод дипломатии. Залог успеха любых начинаний делового человека, какую бызадачу он ни решал, - создание климата делового сотрудничества, доверия иуважения ко всем людям, в независимости от социального статуса, политических ииных религиозных убеждений. В первоначальном значении «этика», «мораль»,«нравственность» - разные слова, но один термин. В процессе развития культуры,в частности, по мере выявления своеобразия этики как области знания за разнымисловами начинает закрепляться разный смысл: под этикой главным образомподразумевается соответствующая ветвь знания, наука, а под моралью(нравственностью) – изучаемый ею предмет. Существуют также различные попыткиразведения понятий морали и нравственности. Согласно наиболее распространеннойиз них, восходящей к Гегелю, под моралью понимается субъективный аспектсоответствующих поступков, а под нравственностью – сами поступки в ихобъективно развернутой полноте: мораль – то, каким видятся поступки индивиду вего субъективных оценках, умыслах, переживаниях вины, а нравственность – то,какими на самом деле являются поступки человека в реальном опыте жизни семьи,народа, государства. Можно выделить также культурно-языковую традицию, котораяпонимает под нравственностью высокие основополагающие принципы, а под моралью –приземленные, исторически изменчивые нормы поведения; в этом случае, например,заповеди бога именуются нравственными, а наставления школьного учителя –моральными. Представители социальных наук часто используют описательный подходкак инструмент изучения этики. Описание фактов и объяснение моральногоповедения и представлений о морали характерны для антропологов, социологов,историков. Описание моральных воззрений, кодексов поведения, убежденийприменяется при разработке корпоративной этической политики, когда требуетсявыработать систему взглядов на различные «острые» вопросы, например,сексуальные домогательства, или при составлении этических кодексов организаций ит. д.


Сторонники нормативного подхода ставят перед собой задачусформулировать и доказать истинность основных норм морали. Они пытаются создатьнекую идеальную модель, от которой истинный порядок, наблюдаемый вдействительности, далек. Согласно нормативному подходу, теория этики должнаслужить основанием принятия индивидом и обществом целой системы моральныхпринципов и благ. Этика деловых отношений занимается анализом взаимоотношенийделовых партнеров с позиции толкования нравственных оценок причин успехов илинеудач в какой-либо деятельности, в частности, в коммерческой илиобщественно-политической.

 Деловые отношения –это один из типов общественных отношений как взаимосвязь между партнерами,коллегами и даже конкурентами, возникающая в процессе совместной деятельностина рынке и в коллективе. На уровне деловых отношений в бизнесе работники должныбыть ориентированы на партнера, на потребителя, что повышает интерес к работе.Чтобы удачно осуществить любое предприятие (например, заключить сделку), намследует стремиться понять партнера делового общения.

Этика переговоров – это составная часть бизнеса и политики.Она выражает кодекс сводных правил общения партнеров в процессе деловыхотношений и переговоров. В задачи этики деловых и прежде всего переговорныхотношений входит, не только мораль, но и:

• изучение исторического опыта в области психологииличности человека,

• рассмотрение  аспектов развития современной деловой этики,

• интеграция с международной деловой культурой, с ееморально-психологическими стандартами,

• изучение форм и правил ведения деловых отношений, навыкипрактической дипломатии и морали.

• моральное воспитание современного человека.

Культурное и этика морали, делового общение включает в себя,прежде всего свободное владение, как иностранным, так и родным языком. Вделовом общении она выражается в оценке уровня мышления собеседника, егожизненного опыта и в обращении к собеседнику на понятном для него языке и самихжестов, отсюда наша уникальность. В заключении своего выступления хотел быотметить важные, но главные тезисы которые я писал в последней своей авторскойкниге «Основные Перспективы Развития Гражданского общества на просторах ЕАЭС».  «Вне зависимости от пола, политических, религиозныхи иных предпочтений, мы как часть мозаику встраиваемся в единую системугражданского общества, и сами формируем и видоизменяем мир вокруг себя и страну,сейчас Россия заняла прочное место в 21 веке, и её лидирующая роль будетзаключаться, прежде всего, в морально-филофоском аспекте развития. Наша сила вединстве и в морально-этическом отношении к культуре и своей собственнойистории. Искусство общения и нравственности, деловой морали крайне необходимыспециалистам, работа которых предполагает постоянные контакты типа «человек –человек» - политикам, бизнесменам, менеджерам, дипломатам и многим другим ктопринимает в стране важные решения, вплоть до президента РФ. Таким образом,умение строить отношения с людьми, находить подход к ним, расположить их к себенужно каждому. Это умение лежит в основе жизненного и профессионального успехакаждого из нас, в независимости от социального или иного происхождения, жизненногоопыта и в этом наша сила, как гражданского общества и залог бурного ипостепенного развития, процветания, нашей любимой страны, имя которой великая идуховная Россия.

Спасибо за внимание!!!!!!!!!!



                                

                             Cписок Использованной Литературы:

1. Бороздина Г.В. Психология делового общения. – М.: Инфра-М,2000. – 224 с.

2. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. – М.: Гардарика, 1998. – 472с.

3. Леонтьев А.А. Психология общения. – М.: Смысл, 1997. – 365 с.

4. Петрунин Ю.Ю., Борисов В.К. Этика бизнеса. – М.: Дело, 2000. –280 с.

5. Психология и этика делового общения / Под ред. В.Ю. Дорошенко,В.Н. Лавриенко. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997. – 297 с.

6. Потеряхин А.Л. Психология управления. Основы межличностногообщения. – М.: Вира-Р, 1999. – 384 с.

7. Семенов А.К., Маслова Е.Л. Психология и этика менеджмента ибизнеса. – М.: Информационно-внедренческий центр «Маркетинг», 1999. – 200 с.

8. Самонкин Ю.С «Основные Перспективы развития Гражданского общества на просторах ЕАЭС». Издательство «Ламберт» 2017- 25 c.  

Тимофей Бордачев, к. политических н., программный директор МДК «Валдай», директор ЦКЕМИ НИУ-ВШЭ. Владивосток, 7 сентября 2017 г.

Будучи родиной многих народов, Евразия никогда не была для них домом. Она всегда была лишь абстрактной идеей, мечтой, но никогда не могла стать субъектом геополитики. Наша цель – осмыслить Евразию в категориях рационального сотрудничества, нацеленного на извлечение выгод и решение национальных задач развития каждого из населяющих её народов.

Последние два-три года стали временем небывалого по масштабам всплеском интереса к евразийской тематике. Поворот России на Восток, который подстегнул конфликт с Западом, удачно совпал по времени с новыми геоэкономическими инициативами Китая, предложившего в 2013 году масштабный план сотрудничества под флагом возрождения Великого шёлкового пути.

Количество научных исследований и публицистических произведений на евразийскую тематику поистине впечатляет. Евразийская тема присутствует на всех международных форумах и является обязательной частью публичных выступлений. В политическом отношении эволюция евразийской концепции, для России в первую очередь, прошла путь от скромной идеи сопряжения Евразийского экономического союза и китайской инициативы «Один пояс, один путь» до намного более масштабной стратегии Всеобъемлющего евразийского партнёрства. Другие страны региона, включая и родину современного евразийства – Казахстан – пытаются выделять именно прагматические аспекты регионального сотрудничества. Так же поступает и Китай, хотя он и стремится формулировать их (в отличие от России) более абстрактно в политическом отношении. И, как правило, более предметно в отношении материальном. Что является в принципе естественным для китайской политической философии и национального подхода к решению задач «шаг за шагом» – одна за другой без постановки масштабных целей.

Российская политическая экзальтация вокруг евразийской тематики, конечно, понятна, естественна и объяснима. Она рассматривается многими как проявление попытки вырваться из исторически сложившейся обречённости бесконечного выбора между Европой и «не Европой». Выбора, который выглядит особенно трагичным ввиду очевидной невозможности сделать Россию частью Европы. Однако политические события последних лет позволяют надеяться, что эти метания закончились в пользу видения себя как самостоятельного центра развития, а не периферии Европы или Азии.

Сейчас нужно погрузить эту нарождающуюся новую российскую самоидентификацию в коллективные институты регионального сотрудничества и растворить российский национальный интерес в интересах Евразии как макрорегиона. То есть пройти по тому пути, по которому прошли европейские страны, даже такие по-своему могущественные, как Германия или Франция, ради совместного развития и мира во второй половине XX века.

Целый ряд обсуждаемых сейчас тенденций глобального и регионального развития говорит в пользу того, что на этом историческом этапе евразийские концепции могут пойти дальше общеполитических заявлений и благих пожеланий. Мягкое размежевание мира на макрорегионы может, как считает часть экспертов, стать спасением для глобализации. В рамках таких макрорегионов странам будет легче снижать издержки от объективного возрастания наиболее негативных характеристик современной международной политики (в первую очередь – это рост национального эгоизма и пренебрежение категориями общего блага для решения узких национальных задач). Эта общая тенденция действительно благоволит евразийским инициативам последних лет.

Однако существует целый ряд важнейших факторов региональной жизни и крупных политических проблем, которые заставляют взглянуть на потенциал воплощения евразийских идей на практике более сдержанно. Или по меньшей мере понять, какие интеллектуальные задачи необходимо решать для того, чтобы движение по единственному спасительному пути – углубленного всеобъемлющего сотрудничества – стало возможным. Эти задачи могут на первый взгляд показаться чисто умозрительными. Но без их решения достижение чисто практических прикладных целей будет, как подтверждает исторический опыт, очень сложным, если вообще возможным. Нужно, выражаясь другими словами, сделать так, чтобы пали ментальные стены, препятствующие сближению евразийских народов на прагматической основе.

Но этот нарратив должен быть универсально применимым, то есть одновременно оторванным от какой-либо одной евразийской традиции и объединяющим всё. Вспомним, что творцы и мыслители из Казахстана и России уже неоднократно делали попытки создать целостную политическую конструкцию, в которую могло бы быть помещено сотрудничество и совместное развитие евразийских народов. Яркие интеллектуалы на протяжении последних двух столетий предлагали строить общую Евразию, отталкиваясь от ценностного единства внутри, либо объективного противопоставления другим макрорегионам вовне. Однако пока эти замечательные идеи оказались не востребованы на практике. И что самое плохое – они не смогли стать платформой для интеллектуального и политического единения евразийских народов.

Более того, добрые народы Евразии (и Россия здесь не исключение) остаются крайне восприимчивы к словам «данайцев, дары приносящих» с других континентов. И позволяют высокоинтеллектуальным посланцам других народов и цивилизаций предлагать им объединяющие идеи. Часто, кстати, исходя из достаточно прагматичных соображений и в поисках национального блага. Но забывая при этом, что в силу объективных законов международной политики для любого внерегионального игрока судьба удалённых народов – это только способ достижения собственных национальных интересов. Поэтому евразийский нарратив сейчас является, пожалуй, одной из наиболее «замусоренных» привнесённых из далёких краёв идей и геополитических построений.     

Хотя это, к сожалению, не удивительно. Великий евразийский континент всегда оставался понятием, скорее, метафизическим, чем политическим или экономическим. Размытости физических границ исторически сопутствовала размытость границ концептуальных – невозможность определить Евразию как единицу на политической ментальной карте. Это важнейшая составляющая «евразийского проклятия» – неспособность региона осмыслить себя в категориях общих ценностей, сотрудничества, общего блага и – в результате – идентифицировать себя как целостный элемент мирового устройства. Евразия, возможно, слишком велика для этого. От неё невозможно отсечь такие части, как Европа, вполне успешно идентифицирующую себя по отношению к «остальным», Южная и Юго-Восточная Азия или даже Передняя Азия, которая тоже ближе к скученности Ближнего Востока, чем к евразийским просторам.  

Исторически все евразийские государства (и Россия здесь – совсем не исключение) относились к своей «большой родине» скорее инструментально, использовали Евразию как пространство для стратегического манёвра и решения своих узких внешнеполитических задач. Но никогда не могли стать выше своих национальных интересов. Как это смогли сделать, например, европейцы, построившие во второй половине XX века на руинах старого порядка новую Европу. Европу, которая основана, во-первых, на сотрудничестве во имя общего блага и, во-вторых, на чётком противопоставлении другим регионам и цивилизациям.

Причина этого в том, что, будучи родиной многих народов, Евразия никогда не была для них домом. Возникшие на евразийских просторах нации в большинстве случаев покидали их, как это произошло в абсолютном большинстве с финно-уграми или – в несколько меньшей степени – с тюрками. Наиболее могущественные державы Евразии – Россия и Китай – всегда видели себя частью других – европейской и азиатской – цивилизаций. И, конечно, империями в себе, не нуждающимися в дополнительной (кроме своей национальной) идентификации. Средние и малые народы Евразии не имеют ресурсов для того, чтобы заниматься развитием своего пространства обитания без опоры на внешних игроков. В результате Евразия всегда была лишь абстрактной идеей, мечтой, но никогда не могла стать субъектом геополитики. Решить эту проблему можно и необходимо именно сейчас, когда процесс относительной фрагментации глобального пространства на регионы и макрорегионы набирает обороты и при определённых условиях видится как единственное спасение для глобализации и открытости. Наша цель – осмыслить Евразию в категориях рационального сотрудничества, нацеленного на извлечение выгод и решение национальных задач развития каждого из населяющих её народов.     

На практике это является достаточно сложной задачей. Важнейшие тенденции современного развития указывают на то, что государства всё менее готовы учитывать категории сотрудничества при решении своих национальных задач внутри и во вне. Набирает силу национальный эгоизм, подогреваемый психозом средств массовой информации и особенно социальных медиа. Политики становятся всё более зависимы от общественного мнения и, соответственно, всё меньше ориентируются на общее благо и всё чаще ищут решений с односторонней выгодой.

Для того чтобы понять, на каких рациональных основах может быть построена Евразия, нужно изучить её прошлое, найти в нём идеи и нарративы, способные не разделять, а объединять народы нашего макрорегиона. Нужно сместить фокус исторического познания Евразии с Запада на Восток, включить в него, как византийский, так и древнекитайский и древнетюркский компоненты. Византия – Россия, Туран – государства Центральной Азии, Древний Китай – Китай современный и всё конфуцианское пространство. Нужно оценить цели развития евразийских народов, понять, где они пересекаются, где могут вступить в противоречие друг с другом и нуждаются в согласовании, а где дополняют друг друга. Нужно выделить те цели, которые могут достигаться совместно, при координации усилий на межгосударственном уровне.

Необходимо изучить современные типы систем коллективной безопасности и понять, какой опыт наиболее применим к современной Евразии. Нужно попытаться определить разделяемый всеми народами региона набор базовых ценностей внутреннего устройства и международного общения. Среди них особенно важно опознать те ценности, которые могут играть в будущем роль в духовном и ценностном сплочении евразийских народов – в создании их коллективной идентификации.

Видимо, нуждаются в евразийском преломлении и основные принципы Вестфальской системы, возникшей в XVII веке на сугубо европейской почве, но распространившейся на весь мир благодаря силовому доминированию их носителей – европейских государств Нового времени. Уникальность вестфальских принципов очевидна – они имеют не субстантивную, а процедурную природу. Нужно понять, как они работают в приложении к традициям народов Евразии. Так, например, понятие суверенитета и его содержание возникли и были юридически отточены в Европе. Хотя именно народы Европы смогли сейчас пройти наиболее серьёзный путь в деле добровольного ограничения суверенитета ради общей выгоды, достигаемой через сотрудничество. Но что означает суверенитет для народов Евразии? И как их представления о суверенитете сказываются на способности к сотрудничеству и продвижению общего блага?

Нужно вообще оценить степень применимости наиболее устоявшихся понятий и правил международного общения к евразийской политико-культурной среде, уяснить, как эти понятия и правила преломляются в евразийских условиях. Очевидно, что у каждого из народов и стран Евразии за столетия сформировалась своя уникальная политическая философия и культура. Но при этом наиболее эффективные механизмы и способы сотрудничества возникли по большому счёту за пределами Евразии – на её западной периферии в Европе, где в их основе лежит другая – тоже уникальная – политическая традиция. Традиция сотрудничества – как результата рационального выбора – может и должна быть применима в евразийских условиях. Но будучи не просто привнесённой извне, а переосмысленной в местных условиях, эта традиция сможет работать в другой культурной и политической среде.  

Необходимо посмотреть на стратегические перспективы и мотивацию каждого из важнейших евразийских игроков. Китай является наиболее крупным евразийским государством. Он практически самодостаточен в силу уникальной демографии и на первый взгляд не нуждается в том, чтобы вливаться в более широкие общности. Но даже Китай не может вернуться к политике закрытости, которая однажды уже довела китайский народ до величайших потрясений. Поэтому Китай открывается вовне и выходит в мир. Хотя не имеет для этого пока достаточно дипломатического опыта в его традиционном европейском понимании.

Россия, также в силу своей демографии, не может быть самодостаточной и поэтому должна создавать международные сообщества, правила общения внутри которых будут более продвинутыми и участники которых смогут разделять набор общих ценностей.

Народы Центральной Азии, как и Монголия, пытаются сформулировать свои цели развития с опорой на необходимость сохранения себя в качестве самостоятельных и существующих единиц международных отношений. Они пытаются делать ставку на взаимодействие с крупными региональными и внерегиональными игроками, балансировать своих могущественных соседей – Китай и Россию – при помощи дальних партнёров – США и Европы. Хотя, конечно, степень практической взаимозависимости между странами Центральной Азии, Китаем и Россией велика.

Такая политика стран Центральной Азии понятна и объяснима. Они привыкли опасаться именно своих могущественных соседей на севере и востоке, которые исторически неоднократно проявляли способность к установлению прямого контроля, если не властвования, в отношении своих меньших соседей. Но иногда такая стратегия может становиться препятствием для формирования в Евразии духа сотрудничества и всеобщей выгоды или даже создавать гипотетически угрожающие ситуации. То же самое может быть, впрочем, сказано и о политике России и Китая, которые пытаются выстраивать вокруг себя преференциальные объединения. Поэтому важнейшей задачей движения в сторону подлинно общей Евразии является выделение общих объективных интересов и постановка их на приоритетное место для каждой из стран региона.

Евразия – самый большой и населённый континент на планете. Если допустить в Евразии европейскую логику концентрических кругов, то географически она делится на центр и три периферии. Центр – это Центральная Азия, Россия, Китай и Монголия. Турция, Индия, Пакистан, Афганистан, Иран и Корея составляют второе евразийское кольцо. Периферия – это Европа, Юго-Восточная Азия и Ближний Восток. Стабильность в центре, вовлечение второго кольца и отсутствие угроз с периферии могут быть задачей международного сотрудничества в области безопасности.

Поэтому другим важнейшим вызовом является угроза пойти по пути, по которому пошла после завершения холодной войны Европа – пытаться формально выделить некое интеграционное ядро и определить место остальных в зависимости от их географической и институциональной близости к «центру». Эта стратегия стала стратегией новых разделительных линий и ультиматумов. Но возможно ли обойтись без этого? Важнейшей задачей концептуализации евразийского будущего является определение того, как сотрудничество совместимо с открытостью и универсальностью.

Пока опыт здесь скорее негативный. Ярким примером сейчас может оказаться к сожалению судьба Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), где открытость стала причиной кризиса сотрудничества – как природы и содержания отношений между участниками. Военно-дипломатический конфликт Индии и Китая, объектом которого является контроль над малыми общими соседями, грозит парализовать ШОС на долгое время. Однако и до расширения 2017 года способность стран ШОС переходить на новые уровни сотрудничества была ограниченной. Хотя это не отменяет важности концептуализации именно вопроса о дихотомии «сотрудничество внутри – открытость вовне».

Ценностная близость – другой важнейший вопрос. Насколько близкими или тождественными должны быть взгляды на то, какие внутренние порядки являются справедливыми для успешного сотрудничества? Или эту общность взглядов можно заменить видением себя как единой общности в мире и набором правил поведения в межгосударственном общении, которые разделяют все? Концептуальный вопрос – насколько вообще европейский опыт решения проблемы учёта общего блага при достижении национальных задач применим в других частях света? Все эти сюжеты только предстоит обсуждать и изучать на том интеллектуальном пути, который нужно преодолеть ради того, чтобы Евразия стала поистине общим домом для населяющих её народов.

Источник: http://ru.valdaiclub.com/

Олег Лушников, к. исторических н., со-основатель ЕДРФ, руководитель Прикамского отделения ЕДРФ; Дмитрий Кармазин, председатель НКУ «Евразийское партнерство» (Беларусь). Минск, 29 мая 2017 г.

В день Евразийского экономического союза, который отмечается 29 мая, гостями радио Sputnik Беларусь стали председатель правления научно-культурного учреждения «Евразийское партнерство» Дмитрий Кармазин и один из основателей евразийского движения в Российской Федерации, кандидат исторических наук Олег Лушников (город Пермь).

Эксперты высказали свое мнение о нынешнем состоянии европейской интеграции, оценили динамику этого процесса, а также анонсировали ближайшие актуальные события.

«Говоря о евразийской интеграции, мы должны понимать, что речь идет о новом цивилизационном проекте, альтернативном тому, который предлагает западная элита. Мы предлагаем новый образ будущего, привлекательный для стран евразийской зоны. Мы опираемся на исторический опыт, позитивный опыт, призванный помочь нам не оказаться в критической ситуации. А это вполне реально, если мы продолжим идти по пути «прокрустова ложа», предложенного нам западной цивилизацией», — говорит Кармазин. 

«Подписан новый Таможенный кодекс, призванный упрощать различные спорные вопросы внутри евразийского пространства, в сообществе могут появиться новые члены в лице Таджикистана, Азербайджана, Узбекистана. Может присоединиться и Турция, и Монголия, и Иран», — считает Лушников.

Участие в проекте евразийской интеграции в перспективе предполагает равенство партнеров не только в экономическом плане, но и уважение к национальном культурам. Поэтому любые попытки обозначить либо усилить собственную идентичность не помешают дальнейшей интеграции, отметили собеседники в студии, обсуждая планы Казахстана и Кыргызстана перейти на латиницу к 2025 году.

Успех евразийской интеграции во многом зависит от того, увидят ли страны-участницы перспективу — весомые экономические преимущества и общую защиту от внешних факторов, резюмировали эксперты.

Полную версию беседы о развитии евразийской экономической интеграции слушайте на радио Sputnik Беларусь.

Источник: https://sputnik.by/