Лев Николаевич Гумилев — уважаемое в России имя классического Евразийца. Уважают его притом и «западники», которых он, скажем мягко говоря, недолюбливал, и «патриоты», хотя многие из них и относились к нему с опаской. Вот что говорит о нем с восхищением в западнической «Литературной газете» (24 июня 1992 года) петербургский писатель Гелиан Прохоров: «Бог дал ему возможность самому публично изложить свою теорию... И она стала теперь общим достоянием и пьянит, побуждая думать теперь уже всю страну». Андрей Писарев из «патриотического» «Нашего современника» был в беседе с мэтром не менее почтителен: «Сегодня вы представляете единственную серьезную историческую школу в России». И все-таки мне кажется, что роль, которую играет Гумилев в общественном сознании России после смерти, неизмеримо более значительна, нежели та, которую играл он при жизни.
Сын знаменитого поэта «Серебряного века» Николая Гумилева, расстрелянного большевиками во время гражданской войны, и великой Анны Ахматовой, человек, проведший в общей сложности четырнадцать лет в тюрьмах и сталинских лагерях и сумевший после освобождения защитить две докторские диссертации, по истории (1961) и по географии (1974), опубликовавший девять книг, где он бросил вызов мировой науке, оспорил Арнольда Тойнби и предложил собственное объяснение загадок всемирной истории, Лев Гумилев был одним из самых талантливых и, без сомнения, самым эрудированным представителем молчаливого большинства советской интеллигенции. Как в двух словах сказать о том слое, из которого вышел Гумилев? Эти люди с режимом не воевали. Но и лояльны они были ему только внешне. «Ни мира, ни войны!» — этот девиз Троцкого времен брестских переговоров 1918 года стал для них принципиальной жизненной позицией. Вполне уважаемой позицией. По крайней мере она позволяла им сохранить человеческое достоинство в условиях посттоталитарного режима. Или так им казалось.
Заплатить за нее, однако, пришлось им очень дорого. Погребенные под глыбами вездесущей цензуры, они оказались отрезанными от мировой культуры и вынуждены были создать свой собственный, изолированный и монологичный «мир», где идеи рождались, старились и умирали, так и не успев реализоваться, где гипотезы провозглашались, но навсегда оставались непроверенными. Всю жизнь оберегали они в себе колеблющийся огонек «тайной внутренней свободы», но до такой степени привыкли к эзоповскому языку, что он постепенно стал для них родным. В результате вышли они на свет постсоветского общества со страшными, незаживающими шрамами. Лев Гумилев, конечно, разделил с ними все парадоксы этого «катакомбного» существования — и мышления. «Меня называют евразийцем — и я не отказываюсь... С основными историко-методологическими выводами евразийцев я согласен. Его не смущала, однако, не только уничтожающая критика марксизма. Не смущала его и безусловная антизападная ориентация евразийцев, которая — учение из за которого в 20 годах, прошлого века покинули свою страну и уехали в эмиграции классики-творцы Евразийской мысли. Гумилев настаивал на строгой научности своей теории и пытался обосновать ее со всей доступной ему скрупулезностью. Я ученый — как бы говорит каждая страница его книг, — и политика, будь то официальная или оппозиционная, западническая или «патриотическая», ничего общего с духом и смыслом моего труда не имеет. И в то же время, отражая атаки справа, ему не раз случалось доказывать безукоризненную патриотичность своей науки, далеко превосходящую, по его мнению, «патриотичность» его националистических критиков. Смысл его научной гипотезы, как видим, заключается в объяснении исторических явлений (рождение новых этносов) природными явлениями (предполагаемыми извержениями биосферы). Но от туда мы так же узнаем о самом существовании этих природных возмущений? Оказывается, из той же истории: «Этногенезы на всех фазах — удел естествознания, но изучение их возможно только путем познания истории..,» Другими словами, мы ровно ничего о деятельности биосферы по производству этносов не знаем, кроме того, что она, по мнению Гумилева, их производит. Появился где-нибудь на Земле новый этнос — значит, произошло извержение биосферы.
Откуда, однако, узнаем мы, что на Земле появился новый этнос? Оказывается, из «пассионарного взрыва», то есть из извержения биосферы. Таким образом, объясняя природные явления историческими, мы в то же время объясняем исторические явления природными. Это экзотическое круговое объяснение, смешивающее предмет точных наук с предметом наук гуманитарных, требует, разумеется, от автора удвоенной скрупулезности. По меньшей мере он должен совершенно недвусмысленно объяснить читателю, что такое новый этнос, что именно делает его новым и на основании какого объективного критерия можем мы определить его принципиальную новизну. Однако остановимся на таком важном аспекте в трудах Гумилёва, как Генезис национальной идеи России! В чём он заключается, по мнению Льва Николаевича Гумилёва, я провёл собственной экспертно-научный анализ и выяснил следующую интересную закономерность:
1) ЕвразийскийвариантвозрожденияРоссии. «ЕслиРоссиисужденовозродиться,тотолькочерез евразийство, и как Евразийская держава». Л.Н. Гумилев I.Геополитический статус Российской Федерации в современном 21 веке.
2) Каким будет наше будущее — это вопрос, который одинаково интересен всем народами живущим на нашей планете: и простым людям и президентам.
Когда у Владимира Путина спросили — каким бы вы даром хотели обладать? Он ответил — даром предвидения. И действительно — кто может сказать — каким будет наше будущее? Несколько десятилетий назад наверное никто не мог себе представить, что появятся такие серьёзные организации как ШОС и БРИКС, в рамках которых различные страны и народы получат возможность обсуждать своё будущее, будущее нашей планеты.
Глобализация — процесс объективный. Объединение человечества остановить невозможно, однако, можно выбирать путь по которому пойдёт глобализация, то есть управлять этим процессом.
Когда мы говорим о сотрудничестве в рамках таких организаций как ШОС и БРИКС, для участников всегда встаёт вопрос — а на основе каких идей мы будем объединяться?
3) Глобализация этот путь неизбежен, объединение человечества остановить невозможно, однако можно выбирать по какому пути пойдёт развитие самого человечества и в какую идеологическую сторону.
4) Две основные концепции господствуют в мире - идея Рабовладельчества, когда определённые элиты, это меньшинство паразитирует на большинстве в угоду своим интересам. И концепция многополярной справедливости, где все живут в мире и согласии друг с другом страны и народы.
5) Cегодня на Россию устремлены взгляды целых народов мира, и её воспринимают как не просто страну, а целую Евразийскую цивилизацию, способная предложить миру альтернативную повестку дня, в замен Западной однополярной Гегемонии Штатов и их союзников.
6) В качестве геополитического субъекта Россия должна позиционировать себя как мировой центр силы, консолидирующий народы евразийского и цивилизации евро-азиатского пространства с целью безопасного, динамичного и равноправного (гармоничного) развития всего человечества. Такова наша историческая судьба – нести человечеству новые идеи мироустройства, справедливости, гармонии, идею спасения. И это предполагает наша доктрина. Но, предлагая миру свои идеи, Россия обязана перестраивать себя, восстанавливать свою цивилизационную сущность. А это означает восстановление православно-славянского и евразийского (русско-тюркского) духовного (культурно-цивилизационного) пространств, с вовлечением в них всех народов бывшего СССР (кроме прибалтийских стран), православных славян восточной Европы и Балкан, соотечественников во всем многообразии мира. Таково, вкратце, видение российского геополитического проекта. Естественно, возражений по его сути будет немало, как со стороны либералов – западников, так и среди российских националистов. Но ситуация в мире такова, что, не изменив траекторию его движения, не отказавшись от западного проекта, человечество рискует стать жертвой глобальной катастрофы. Только обновляя мир на основе законов, закономерностей геополитики и русской традиции, положив в основу цивилизационный подход к анализу настоящего и прогнозу грядущего, можно вытащить себя из трясины кризиса и построить новый неоцивилизационный миропорядок. А евразийская идея будет путеводной звездой русского возрождения, нашей национальной идеей и её генезисом.
Литература
1. Лев Гумилев. «Меня называют евразийцем..,». Беседу ведет журналист Андрей Писарев. — «Наш современник», 1991, № 1.
2. Николай Климонтович. Рентабельность «тайной свободы». — «Столица», 1992, № 25.
3. Лев Гумилев. Апокрифический диалог.— «Нева», 1988, № 3.
4. Лев Гумилев, Апокрифический диалог.— «Нева», 1988, № 4.
5. Leo Gumilev. Ethnogenesis and the Biosphere. M., 1990.
6. Лев Гумилев. Эпоха Куликовской битвы.— «Огонек», 1980, .№ 36.
7. Л. Н. Гумилев, Год рождения 1380. — «Декоративное искусство СССР». 1980, № 12.
8. Лев Гумилев, Александр Панченко. Диалог. «Чтобы свеча не погасла». Л,, 1990.
9. Лев Гумилев. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.
10. Лев Гумилев. Князь Святослав Игоревич.— «Наш современник», 1991, № 7.
11. Лев Гумилев. Князь Святослав Игоревич.— «Наш современник», 1991, № 8.
